В хорошей постели надо спать голым.
- Что у тебя с руками? – смеется юрист, когда я прихожу заплести ее.
Она, конечно, имеет в виду мой облезший шеллак.
- Отвалился, - вздыхаю я. – Хотя ему от силы неделя. Раньше вроде нормально держался…
- У беременных обычно плохо ложится, - хитро прищуривается она.
А я только пожимаю плечами.
Болит желудок в последнее время. Хотя я и пытаюсь питаться регулярно и есть ненавистные супы.
- У меня болит живот, - гнусавит Кун-фу Панда. – Значит, кто-то в нем живет. Если это не глисты, значит, это сделал ты!
Встречаемся с мамой. От обилия чувств сразу кривлю губы и реву.
- Чего плачешь-то? Беременная что ли? – смеется мама.
Я смаргиваю слезы и мотаю головой.
И вы, конечно, хотите задать закономерный вопрос, раз уж все звезды так сошлись. Но нет. Не могу я быть беременной в силу физиологических причин. А если и могу, то что-то явно пошло не так, и это уже страшновато.
А реву я потому что достало все на работе. Начальница та еще мегера – одинокая еще достаточно молодая женщина с ребенком, родителями и трудной судьбой.
- Может нам ребеночка родить? – спрашиваю я у Димы, когда прихожу к нему по работе.
Он, не отрываясь от компьютера, прикрывает глаза и улыбается.
- Можно.
Но с такой работой я его потеряю быстрее, чем мы успеем идентифицировать, что он у нас завелся.
Сегодня спустили приказ сверху, мол, провести информирование несовершеннолетних в подшефных детдомах с привлечением юристов. И кого привлекли? Ну, естественно, меня.
Конкретно наша организация курирует одну «семью» в детдоме, десять-пятнадцать сорванцов второклассников. Они нас сразу облепили, отобрали подарки, одежду. Я заехала домой, прихватила старый магнитофон-кассетник, который был вырван у меня из рук с криками «радиоооооо!». Не обнимался только один мальчик, который делал уроки за партой. Он поднял голову, отмечая факт нашего присутствия, и вернулся к своему занятию.
- Это Денис, он отличник, - объясняют мне.
Мальчик даже не дернулся, когда назвали его имя, даже не улыбнулся. Даже не пошел фотографироваться. Так и сидел там один.
Так, наверное, легче – ни к кому не привязываться, никому не пытаться понравиться, в конечном итоге понимая, что ты все равно никому не нужен, каким бы ты ни был распрекрасным. Просто для меня было очень странно, что ребенок в восемь лет это осознает очень четко.
Оказалось, что Дениса и еще одного мальчика брали в семью, пожить. Тогда Денис не был настолько замкнутым и молчаливым, но потенциальные родители все равно выбрали не его.
Она, конечно, имеет в виду мой облезший шеллак.
- Отвалился, - вздыхаю я. – Хотя ему от силы неделя. Раньше вроде нормально держался…
- У беременных обычно плохо ложится, - хитро прищуривается она.
А я только пожимаю плечами.
Болит желудок в последнее время. Хотя я и пытаюсь питаться регулярно и есть ненавистные супы.
- У меня болит живот, - гнусавит Кун-фу Панда. – Значит, кто-то в нем живет. Если это не глисты, значит, это сделал ты!
Встречаемся с мамой. От обилия чувств сразу кривлю губы и реву.
- Чего плачешь-то? Беременная что ли? – смеется мама.
Я смаргиваю слезы и мотаю головой.
И вы, конечно, хотите задать закономерный вопрос, раз уж все звезды так сошлись. Но нет. Не могу я быть беременной в силу физиологических причин. А если и могу, то что-то явно пошло не так, и это уже страшновато.
А реву я потому что достало все на работе. Начальница та еще мегера – одинокая еще достаточно молодая женщина с ребенком, родителями и трудной судьбой.
- Может нам ребеночка родить? – спрашиваю я у Димы, когда прихожу к нему по работе.
Он, не отрываясь от компьютера, прикрывает глаза и улыбается.
- Можно.
Но с такой работой я его потеряю быстрее, чем мы успеем идентифицировать, что он у нас завелся.
Сегодня спустили приказ сверху, мол, провести информирование несовершеннолетних в подшефных детдомах с привлечением юристов. И кого привлекли? Ну, естественно, меня.
Конкретно наша организация курирует одну «семью» в детдоме, десять-пятнадцать сорванцов второклассников. Они нас сразу облепили, отобрали подарки, одежду. Я заехала домой, прихватила старый магнитофон-кассетник, который был вырван у меня из рук с криками «радиоооооо!». Не обнимался только один мальчик, который делал уроки за партой. Он поднял голову, отмечая факт нашего присутствия, и вернулся к своему занятию.
- Это Денис, он отличник, - объясняют мне.
Мальчик даже не дернулся, когда назвали его имя, даже не улыбнулся. Даже не пошел фотографироваться. Так и сидел там один.
Так, наверное, легче – ни к кому не привязываться, никому не пытаться понравиться, в конечном итоге понимая, что ты все равно никому не нужен, каким бы ты ни был распрекрасным. Просто для меня было очень странно, что ребенок в восемь лет это осознает очень четко.
Оказалось, что Дениса и еще одного мальчика брали в семью, пожить. Тогда Денис не был настолько замкнутым и молчаливым, но потенциальные родители все равно выбрали не его.