В хорошей постели надо спать голым.
- А мы ведь раньше дольше, чем на два дня, и не расставались никогда, - как-то грустно замечает Дима.
Я сосредоточенно вспоминаю и точно. Никогда.
А тут на целый месяц.
Дима помогает мне с выездом с квартиры и в два приема мы выносим все, что у меня там было.
- Как-то скудно у тебя. Вот я, когда жил в общаге и переезжал куда-нибудь, приходилось грузовик нанимать, - смеется он.
Мы стоим возле электрички, крепко обнявшись.
- Дима, не уходииии! - канючу я.
Не потому, что он уходит, а потому, что я уезжаю и знаю, что он не может быть рядом.
Потом я стою в вагоне, а он на земле и мы держимся за руки. И расцепляемся только когда двери электрички закрываются. Я прижимаю ладонь к стеклу и не могу двинуться с места, вглядываюсь в его лицо, пока он не скрывается где-то далеко слева.
Завтра он приедет меня провожать. Уезжаем мы в шесть утра и приехать сюда можно только с вечера и заночевать у меня. А утром, после того, как мы сядем в поезд, Дима на утренней электричке отправится на работу.
Какие жертвы только ради того, чтобы увидеть меня.
У нас куча планов отдельно друг от друга. Но все они настолько высосанны из пальца и искусственны, что это совершенно очевидно всем. Дима планирует начать наконец работать, а не думать дни напролет обо мне, не тратить время на смс-переписку, выполнить планы, заняться обстройством квартиры, и написанием божественной схватки. У меня будет море, фрукты, жара и всякое такое. Но все сведется, скажу вам честно, к перманентным поискам вай-вая и бесконечным письмам одному и тому же адресату.
Как меня так угораздило?
Я сосредоточенно вспоминаю и точно. Никогда.
А тут на целый месяц.
Дима помогает мне с выездом с квартиры и в два приема мы выносим все, что у меня там было.
- Как-то скудно у тебя. Вот я, когда жил в общаге и переезжал куда-нибудь, приходилось грузовик нанимать, - смеется он.
Мы стоим возле электрички, крепко обнявшись.
- Дима, не уходииии! - канючу я.
Не потому, что он уходит, а потому, что я уезжаю и знаю, что он не может быть рядом.
Потом я стою в вагоне, а он на земле и мы держимся за руки. И расцепляемся только когда двери электрички закрываются. Я прижимаю ладонь к стеклу и не могу двинуться с места, вглядываюсь в его лицо, пока он не скрывается где-то далеко слева.Завтра он приедет меня провожать. Уезжаем мы в шесть утра и приехать сюда можно только с вечера и заночевать у меня. А утром, после того, как мы сядем в поезд, Дима на утренней электричке отправится на работу.
Какие жертвы только ради того, чтобы увидеть меня.
У нас куча планов отдельно друг от друга. Но все они настолько высосанны из пальца и искусственны, что это совершенно очевидно всем. Дима планирует начать наконец работать, а не думать дни напролет обо мне, не тратить время на смс-переписку, выполнить планы, заняться обстройством квартиры, и написанием божественной схватки. У меня будет море, фрукты, жара и всякое такое. Но все сведется, скажу вам честно, к перманентным поискам вай-вая и бесконечным письмам одному и тому же адресату.
Как меня так угораздило?
Мое хобби на лето.
Забить все время делами и перед сном представлять тебя рядом… и думать о том, что ты делаешь то же самое.
Забить все время делами и перед сном представлять тебя рядом… и думать о том, что ты делаешь то же самое.