В хорошей постели надо спать голым.
Черная рыхлая земля осыпается под руками, ноги утопают в ней. Переступаю, стряхивая землю, и продолжаю копать руками.
- Может уже хватит? – тихо спрашиваю.
- Глубже давай, - бросает мама.
Земля очень приятная на ощупь чуть сырая и прохладная, но рядом лежит белое тело, и совсем нет времени предаваться эстетическим удовольствиям.
- Помоги толкать его…
Он лежит в могиле как в мягкой пышной постели – бледный и красивый, темные кудри небрежно легли на высокий лоб.
- Завтра ночью придешь засыпать его. И сверху не забудь снегом присыпать. Паспорт бросишь рядом.
- Может, лучше было его сжечь? – жалобно тяну я.
Но я не успеваю выполнить маминых указаний, потому что уже на следующий день недалеко от того места, находят стоянку для пикника с десятком трупов. Я стою посреди поля – костер, палатки, человек в испачканной одежде, машины.
- Мы нашли еще одного неподалеку! – переговариваются полицейские, и я узнаю наш труп. – При нем паспорт!
Нас найдут, нас вычислят по этому паспорту, я не успела. Но как? Я ведь его даже не знаю. Неважно – как, главное, нам конец.
Мое тело лежит на столе патологоанатома, сверху склонились несколько человек в халатах и фартуках.
- Взгляните вот сюда: здесь гематомы и кровоподтеки, а вот тут, на пояснице, явный удар, полученный до смерти…
Нет-нет! – хочется закричать мне. – Смерть тут вовсе ни при чем! Мы просто баловались с Мишкой пару дней назад, и я ударилась об угол дивана спиной… Вы не там ищете! Так вы найдете только Мишку, но он не виноват!
Самое смешное – я действительно ударилась о диван и на спине синяк. Мишка иногда бывает чудовищно несдержан…
- Наркоманские сны!
- Читай больше маньячины, госпожа, - Винсент брезгливо кривит рот.
- Может уже хватит? – тихо спрашиваю.
- Глубже давай, - бросает мама.
Земля очень приятная на ощупь чуть сырая и прохладная, но рядом лежит белое тело, и совсем нет времени предаваться эстетическим удовольствиям.
- Помоги толкать его…
Он лежит в могиле как в мягкой пышной постели – бледный и красивый, темные кудри небрежно легли на высокий лоб.
- Завтра ночью придешь засыпать его. И сверху не забудь снегом присыпать. Паспорт бросишь рядом.
- Может, лучше было его сжечь? – жалобно тяну я.
Но я не успеваю выполнить маминых указаний, потому что уже на следующий день недалеко от того места, находят стоянку для пикника с десятком трупов. Я стою посреди поля – костер, палатки, человек в испачканной одежде, машины.
- Мы нашли еще одного неподалеку! – переговариваются полицейские, и я узнаю наш труп. – При нем паспорт!
Нас найдут, нас вычислят по этому паспорту, я не успела. Но как? Я ведь его даже не знаю. Неважно – как, главное, нам конец.
Мое тело лежит на столе патологоанатома, сверху склонились несколько человек в халатах и фартуках.
- Взгляните вот сюда: здесь гематомы и кровоподтеки, а вот тут, на пояснице, явный удар, полученный до смерти…
Нет-нет! – хочется закричать мне. – Смерть тут вовсе ни при чем! Мы просто баловались с Мишкой пару дней назад, и я ударилась об угол дивана спиной… Вы не там ищете! Так вы найдете только Мишку, но он не виноват!
Самое смешное – я действительно ударилась о диван и на спине синяк. Мишка иногда бывает чудовищно несдержан…
- Наркоманские сны!
- Читай больше маньячины, госпожа, - Винсент брезгливо кривит рот.