В хорошей постели надо спать голым.
Сегодня все было практически прекрасно.
Никого из парней не было, и мы с Басистом были предоставлены сами себе.
Но вначале было утро. Лужи уже не успевают замерзнуть за ночь и, выходя из подъезда, я всегда наблюдаю за потоком из водосточной трубы. Наверное, только Весной по-настоящему понимаешь, сколько же грязи вокруг! Шагая по площади Ленина, вижу впереди высокую греческую фигуру. Нагонять не спешу, он с девушкой. Но вот они замедляют шаг, а я невольно приближаюсь. Грек старательно вырывается и, кажется, ругается, а потом выкрикивает совсем уж громко, указывая на меня:
- Сейчас Катя в школе всем расскажет, что меня мама в университет провожает!
- Здравствуйте, - смущенно говорю я.
Мама у Грека очень красивая: высокая худенькая, темноволосая, как он – хотя я не удивлена, он и сам очень красивый. Она целует смущенного Грека в щеку и сворачивает к администрации, где, по-видимому, работает.
И мы идем в школу вместе.
- У тебя очень красивая мама. И новый одеколон… кстати, очень приятный.
- О, спасибо… а то я переживал, моего постоянного одеколона не было, посоветовали другой, но я не знаю…
- Нет-нет, ты зря беспокоишься. Все как всегда на высоте, - улыбаюсь я.
Грек тоже ругался, глядя себе под ноги и выбирая чистое место, куда бы наступить.
- Куда они заводят столько собак?! Вот он, виновник всего этого, - указывает он на мужчину с догом. – Держи меня, а то я сейчас не знаю, что сделаю!
- Да ладно тебе, созидатель, расслабься, - утро, делать что-либо конструктивное мне совсем не хочется, а вот Грек как-то совсем иррационально полон энергии. Непорядок.
О том, что его провожает мама, Грек проболтался сам, без моего участия. Но это нисколько не умалило его авторитет в группе. Наверное, потому, что на семинар к первой паре пришли всего девять человек…
Никого из парней не было, и мы с Басистом были предоставлены сами себе.
Но вначале было утро. Лужи уже не успевают замерзнуть за ночь и, выходя из подъезда, я всегда наблюдаю за потоком из водосточной трубы. Наверное, только Весной по-настоящему понимаешь, сколько же грязи вокруг! Шагая по площади Ленина, вижу впереди высокую греческую фигуру. Нагонять не спешу, он с девушкой. Но вот они замедляют шаг, а я невольно приближаюсь. Грек старательно вырывается и, кажется, ругается, а потом выкрикивает совсем уж громко, указывая на меня:
- Сейчас Катя в школе всем расскажет, что меня мама в университет провожает!
- Здравствуйте, - смущенно говорю я.
Мама у Грека очень красивая: высокая худенькая, темноволосая, как он – хотя я не удивлена, он и сам очень красивый. Она целует смущенного Грека в щеку и сворачивает к администрации, где, по-видимому, работает.
И мы идем в школу вместе.
- У тебя очень красивая мама. И новый одеколон… кстати, очень приятный.
- О, спасибо… а то я переживал, моего постоянного одеколона не было, посоветовали другой, но я не знаю…
- Нет-нет, ты зря беспокоишься. Все как всегда на высоте, - улыбаюсь я.
Грек тоже ругался, глядя себе под ноги и выбирая чистое место, куда бы наступить.
- Куда они заводят столько собак?! Вот он, виновник всего этого, - указывает он на мужчину с догом. – Держи меня, а то я сейчас не знаю, что сделаю!
- Да ладно тебе, созидатель, расслабься, - утро, делать что-либо конструктивное мне совсем не хочется, а вот Грек как-то совсем иррационально полон энергии. Непорядок.
О том, что его провожает мама, Грек проболтался сам, без моего участия. Но это нисколько не умалило его авторитет в группе. Наверное, потому, что на семинар к первой паре пришли всего девять человек…