В хорошей постели надо спать голым.
Наверное, я все-таки никогда не выйду замуж.
Лучше жить одной, чем видеть омерзение в чужих, возможно любимых, глазах.
Неизлечимо. Я это знала. Думала хуже быть не может. Оказалось, еще как может. И как назло на дворе лето. Какой уж там купальник, жду-недождусь, когда наконец, похолодает настолько, чтобы в водолазке не выглядеть нелепо.
Глупо думать, что кому-то может быть все равно. Врач сказал, что прежде всего нужно избавиться от комплекса по этому поводу. Никаких комплексов и нет, просто я трезво оцениваю ситуацию – мне самой противно смотреть в зеркало. О чем мы говорим, вообще в таком случае?
Кто-то молод и неизлечим
И сотни, тысячи мрут,
А ты – дурак.
Да-да, я самый огромнейший в мире дурак. Не смертельно, просто неизлечимо и… я не хочу так жить! Смешно, я больна уже девять лет, но никогда мне не было так плохо, как сейчас. Выхода нет, ни облегчения, ни помощи. Ни откуда.
Господи, мне нет еще и двадцати лет…
Лучше жить одной, чем видеть омерзение в чужих, возможно любимых, глазах.
Неизлечимо. Я это знала. Думала хуже быть не может. Оказалось, еще как может. И как назло на дворе лето. Какой уж там купальник, жду-недождусь, когда наконец, похолодает настолько, чтобы в водолазке не выглядеть нелепо.
Глупо думать, что кому-то может быть все равно. Врач сказал, что прежде всего нужно избавиться от комплекса по этому поводу. Никаких комплексов и нет, просто я трезво оцениваю ситуацию – мне самой противно смотреть в зеркало. О чем мы говорим, вообще в таком случае?
Кто-то молод и неизлечим
И сотни, тысячи мрут,
А ты – дурак.
Да-да, я самый огромнейший в мире дурак. Не смертельно, просто неизлечимо и… я не хочу так жить! Смешно, я больна уже девять лет, но никогда мне не было так плохо, как сейчас. Выхода нет, ни облегчения, ни помощи. Ни откуда.
Господи, мне нет еще и двадцати лет…