В хорошей постели надо спать голым.
Была на концерте для ветеранов. Впервые увидела, как выступает Басист. Внезапно осознала, что именно таким он был, когда мы познакомились. Тот же актовый зал, те же отросшие космы, та же голубая рубашка. Вот таким я его и увидела.
- … и влюбилась с первого взгляда!..
- Винсент. У меня к тебе просьба из восьми букв: ЗАТКНИСЬ.
Нет. Он мне сразу не понравился. Ладно, не будем об этом. Басист очень просил, буквально слезно умолял, зайти к нему на часок, оценить новую песню. Весна. Договорились на завтра. Ну вот, теперь с дурацким щенячим восторгом жду завтра…
- Тебе самой-то от себя не противно?
- Противно. Еще как.
На танцах чувствую себя чужой. Все разбились на два лагеря: новеньких и стареньких. Я общаюсь с обоими, но почему-то нигде не приживаюсь. Молчу. Молчу. И молчу не потому, что что-то скрываю, а потому, что мне совершенно нечего сказать. Смотрю на них, они все куда-то торопятся, спешат, их кто-то ждет, они кому-то нужны. А я деловито-быстрым шагом выхожу из корпуса и медленно кружным путем ползу домой. Идти туда совершенно не хочется. Есть нечего, денег нет, а порадовать себя ой, как охота! Хоть чем-нибудь! Хоть дохлой шоколадкой…
Не может же быть, что все люди были именно такими, какими мы их видим. Вот человек: он двигается, говорит, а еще у него внутри есть что-то, о чем он не рассказывает, что согревает его нутро и заставляет улыбаться сейчас, думая об этом. Это может быть телефонный звонок, отсроченный на вечер, ожидаемый с нетерпением, может, встреча с кем-то то ли близким, то ли любимым, или даже просто кот, ждущий своего беспутного хозяина, сидя возле пустой миски. Вот и я вся такая из себя загадка, а этого «чего-то» внутри у меня нет. Пустышка.
- … и влюбилась с первого взгляда!..
- Винсент. У меня к тебе просьба из восьми букв: ЗАТКНИСЬ.
Нет. Он мне сразу не понравился. Ладно, не будем об этом. Басист очень просил, буквально слезно умолял, зайти к нему на часок, оценить новую песню. Весна. Договорились на завтра. Ну вот, теперь с дурацким щенячим восторгом жду завтра…
- Тебе самой-то от себя не противно?
- Противно. Еще как.
На танцах чувствую себя чужой. Все разбились на два лагеря: новеньких и стареньких. Я общаюсь с обоими, но почему-то нигде не приживаюсь. Молчу. Молчу. И молчу не потому, что что-то скрываю, а потому, что мне совершенно нечего сказать. Смотрю на них, они все куда-то торопятся, спешат, их кто-то ждет, они кому-то нужны. А я деловито-быстрым шагом выхожу из корпуса и медленно кружным путем ползу домой. Идти туда совершенно не хочется. Есть нечего, денег нет, а порадовать себя ой, как охота! Хоть чем-нибудь! Хоть дохлой шоколадкой…
Не может же быть, что все люди были именно такими, какими мы их видим. Вот человек: он двигается, говорит, а еще у него внутри есть что-то, о чем он не рассказывает, что согревает его нутро и заставляет улыбаться сейчас, думая об этом. Это может быть телефонный звонок, отсроченный на вечер, ожидаемый с нетерпением, может, встреча с кем-то то ли близким, то ли любимым, или даже просто кот, ждущий своего беспутного хозяина, сидя возле пустой миски. Вот и я вся такая из себя загадка, а этого «чего-то» внутри у меня нет. Пустышка.