В хорошей постели надо спать голым.
И все-таки кровать у окна мне определенно нравится.
Да уж… только сейчас вспомнила, взглянув на разобранную постель, что мне сегодня снилось.
Огромная рыжая собака. Настроена вроде дружелюбно. То и дело привстает на задние лапы, передними старается приземлиться мне на плечи. Приземляется. Нервно дергаюсь, пытаясь сбросить зарвавшуюся псину. А она в это время прикусывает меня за бровь. Лапы с плеч удается, наконец, спихнуть. Зубы она не разжимает, и теперь я слышу отвратительный треск рвущейся грубой ткани. Подношу руки к лицу, не осмеливаясь прижать их, они замирают в паре сантиметров от цели. Этого достаточно – они уже по локоть в кровище. Трясет. Трясет. Не больно. Страшно.
- Мама! Мамочка! Не подходи, пожалуйста! Здесь… собака…
И я. Без лица. Не подходи. Не смотри.
Псина! Где же ты? Убей меня, раз уж начала. Вот моя шея.
Протягиваю руки собаке. Она послушно кусает кисть. Еще. Еще. Молодец. Ты просто умница.
Да уж… только сейчас вспомнила, взглянув на разобранную постель, что мне сегодня снилось.
Огромная рыжая собака. Настроена вроде дружелюбно. То и дело привстает на задние лапы, передними старается приземлиться мне на плечи. Приземляется. Нервно дергаюсь, пытаясь сбросить зарвавшуюся псину. А она в это время прикусывает меня за бровь. Лапы с плеч удается, наконец, спихнуть. Зубы она не разжимает, и теперь я слышу отвратительный треск рвущейся грубой ткани. Подношу руки к лицу, не осмеливаясь прижать их, они замирают в паре сантиметров от цели. Этого достаточно – они уже по локоть в кровище. Трясет. Трясет. Не больно. Страшно.
- Мама! Мамочка! Не подходи, пожалуйста! Здесь… собака…
И я. Без лица. Не подходи. Не смотри.
Псина! Где же ты? Убей меня, раз уж начала. Вот моя шея.
Протягиваю руки собаке. Она послушно кусает кисть. Еще. Еще. Молодец. Ты просто умница.