Ох, вчера…
Вчера мы весь вечер переезжали с Рыжим в его новую съемную квартиру.
С какими чувствами я это делала, спросите вы? Я отвечу: неловкость. Одна гигантская всепоглощающая неловкость.
Я постоянно чувствовала себя лишней, мешающейся под ногами, бесполезной. В каждом взгляде, слове его родителей, мне казалось, я ощущаю осуждение, хотя уверена, его там не было и в помине, а если и было, Рыжий никогда мне об этом не скажет.
Капитан Лесть внутри меня корчился в агонии, потому что мне очень-очень хотелось им понравиться. Не потому что я там чего-то от них или от Рыжего хочу, нет. Просто они мне нравятся, и я хочу нравиться им. Получается ли? В этом я не уверена.
Как я уже сказала, я не очень-то помогала, скорее, мешала, но все равно неизменно устала. И с надеждой ждала, когда же мы уже окажемся дома, разгребем вещи и устроимся на диване с ногами.
А Рыжий… он все-таки молодец. Каждый раз, когда я чувствую, что начинаю оттаивать, и мне хочется прижаться к нему и тихо сидеть так долго-долго, он говорит или делает такие вещи, которые со страшной силой бьют меня по выпростанным тентаклям. И они, шипя и огрызаясь, снова скрываются у меня внутри, не вылезая оттуда несколько дней. Потом я забываюсь, Рыжий усыпляет мою бдительность потрясающей заботливостью, я расслабляюсь и снова получаю.
Возможных объяснения этому я вижу два:
1. У него поразительно развита интуиция. И эти моменты, когда я ближе некуда, он чувствует и говорит эти ужасные вещи, чтобы я не сделала того, чего хочу, а он не позволил себе надеяться на что-то большее.
2. Он просто старается говорить гадости, чтобы не казаться слишком зависимым от меня. А временные отрезки просто совпадают.
Утром я подскочила, умылась-оделась-накрасилась и разбудила Рыжего, который должен был проводить меня на автобус до города и до моей работы. Он ворчал, сетовал на мороз и всяких тут, я молчала – разве не он меня притащил к себе? – чувствуя от этого еще большую неловкость: причиняю дополнительные неудобства. Он немного смягчился, рассказывал мне, что где находится, я молчала. Не потому что не хотела с ним разговаривать. А потому что боялась открыть рот и выпустить драгоценное тепло.

Работа была одним невероятно бесконечным потоком. Зато я прошла практически все итоговые тесты. С ребятами все налаживается. Василий привыкает ко мне, лезет разговаривать, с Женей мы уже давно хорошие собеседники, он меня подкалывает, я смеюсь и притворно обижаюсь, и все разговоры у нас почему-то выглядят так, будто мы знакомы сто лет. И когда за нами наблюдают третьи лица, все выглядит как-то двусмысленно. Постоянно повторяющиеся фразы «Помнишь, я рассказывал?», «Ты же видел, где я живу…», невольные слушатели только приподнимают брови, иногда комментируют.
А еще у Жени очень некрасивые руки. Кисти. Как-то вот так вышло. Я заметила это не сегодня, а уже давно. И это ужасно.
С работы я поехала на учебу. Но не доехала. По дороге от остановки до корпуса мне встретился душка Антон, который развернул меня на сто восемьдесят градусов, потому как единственный семинар отменили, и повез домой на маршрутке, на крутых местах рядом с водителем. Там было тепло, по Антону я жутко соскучилась, мы болтали о том, о сем, смеялись, поговорили за Басиста, который написал мне жуткое сообщение, что больше на учебе, скорее всего, не появится, ибо ушел с головой в работу – срочно нужны деньги. Без объяснений. Вот мы с Антоном и поделились мыслями на этот счет. Где работает, Басист не говорит, поэтому мы решили, что это нечто не очень приличное. Стриптиз? Наемные убийства? Домушничество?
А потом я вышла на своей остановке и наконец, впервые за этот день, оказалась дома. Поужинала горстью таблеток и чувствую себя хоть и усталой, но очень счастливой.
А просто так.