Суматоха! Проставила все зачеты, полдня носились с Басистом с гарантийными письмами для практики. Троллейбус сломался, мы ходили пешком. Было жарко! Мы идем мимо центрального рынка, когда я цепляюсь взглядом за парня, идущего навстречу. Он задумчиво держит между сухих губ незажженную сигарету и совсем меня не замечает. Почти прошел мимо. Но тут:
- Сашка?
Он оборачивается и кидается меня обнимать.
- Привет, - я совершенно ошалело счастлива его увидеть. – Ты как здесь?..
- Я вообще-то здесь живу и работаю, а ты?
- Я учусь…
Он пробегает внимательным взглядом по Басисту, я смущаюсь, мол, мне пора. Он тоже спешит. Мы скомкано прощаемся и расходимся в разные стороны.
Сашка… Во времена, когда мы с ним близко общались он был всесторонне хорош. Мы учились вместе в музыкальной школе. Пианистов вообще было очень много, но когда все специальности набивались в один кабинет, на академический хор, например, и учитель выходил куда-нибудь ненадолго, все просили одного: «Саша, сыграй, пожалуйста!». Он очень мило манерничал, но быстро сдавался, садясь за фортепиано. Играл он, конечно, божественно. Очень талантливый мальчик. А потом наша связь как-то ослабла, до меня иногда доходили слухи, что его рвут на части преподаватели – все хотели такой брильянт к себе в шкатулку. При встречах он улыбался так грустно-грустно.
Когда нас поздно задерживали, и приходилось идти домой по темноте, он всегда ссылался на то, что живет дальше всех, а значит, просто обязан всех проводить. Меня никогда до него никто не провожал и естественно он казался мне просто принцем. А еще от него всегда пахло свежими пирожками. Потому что его мама держала небольшой киоск на вокзале и продавала пирожки…