Облом с так страстно желаемыми The Birthday Massacre. Нет сидов. Ну что ж, «будем курить и ждать любовь». (с)
На курсовую просто не хватило сил. Ни мне, ни маме. Поэтому мучаюсь угрызениями совести и в который раз грожу себе составить поминутный распорядок дня. А вот и составлю. И заставлю Винсента с топором в руках следить, чтобы я этому распорядку следовала.

А вы замечали, что даже горячо любимые и близкие лица стираются из памяти? Сидя в электричке в пятницу, я с ужасом осознала, что не помню, как он улыбался. Помню его запах, глаза, отдельные части всего его образа, но складываться в осязаемого человека эти части совершенно не желают. А у меня ведь не осталось ни одной его фотографии.
Говорите, в интернете можно найти все? Тогда может, найдете мне фотографию близкого человека, который погиб, когда об интернете в нашем городе еще только слышали, но пока в глаза не видели?
Еще удивляет мамина уверенность: «Ты улыбаешься точь-в-точь как твой папа». Она не видела его семнадцать лет. С чего она взяла, что я улыбаюсь как он, а не как я? На мой наезд, как она до сих пор помнит такие мелочи, она сказала: «Я вообще-то его любила», я замолчала, а она: «Что, нечем крыть?». Нечем, мам. Нечем. Я никого не любила и не люблю.