- Как дела в школе? – Винсент встречает широкой улыбкой, прогулял и доволен.
- Никак.
Улыбка исчезла.
- Что у тебя с лицом?
- А что с ним? Никогда не видел унылых лиц что ли?
- Что за вид?
- А с ним-то что не так?
- Ты похожа на меленькую сломанную женщину.
- Откуда такие сравнения? Наслушался Disturbed? «Когда ты идешь, ты похожа на страдающую женщину и даже не потрудишься объяснить, почему», так, да?
- Если тебе угодно.
Молча, переодеваюсь.
- Обед на плите. Если поторопишься, будешь есть еще горячее.
- Слушай, а давай на все забьем? – вешаю юбку на плечики. – Давай разбежимся?
Винсент, наконец, понимающе вздыхает:
- Парни достали. – Скорее утверждение, чем вопрос.
- Их не переделаешь, надо переписывать себя. Знаешь, меня сегодня аж радостно передернуло, когда мне вдруг послышалось, что Антон спросил: «Как ты?», я наклонилась к нему поближе: «Что?». Он улыбается: «Как твоя курсовая?».
Никак вашу мать! Никак! Оставьте меня все в покое!
- По сути, это ведь я им нужна, а не они мне, да же?
- Это ты себя так успокаиваешь? – хмыкает. – Ну, разбежитесь, и что потом? Будешь ныть мне каждый день. Жалеть. Винить всех вокруг. Так? Ничего не упустил?
- Только не говори маме.
- Что решила-то?
- Не знаю. Пока буду как страус, как говорит Басист. Ждать, пока все само не разрешится.
- Ладно. Что планируешь делать?
- Писать курсовую, что же еще? Доволен?