Выхожу из дома – навстречу гуляет Кварта с работы. Свежо, хорошо, улыбаюсь ей.
Стоило только площади Ленина очиститься от снега, как тут же выбрались из зимних нор скейтбордисты и бешеные велосипедисты. А я так некстати сообразила, что до дрожи в поджилках боюсь агрессивных велосипедов…
На операторской базе столкнулась нос к носу с Ирвином. Какая неожиданность! Он упрямо стиснул зубы и прошмыгнул мимо, не поздоровавшись. А мои губы сами собой почему-то улыбаются.
В аудиториях опять жарко. Веер как всегда спасает.
А я девочка с плеером,
С веером вечером не ходи.
Да ты не такой как все, и не любишь дискотеки.
Я не буду тебя спасать,
Догонять, вспоминать, целовать.
Мне меньше всего сейчас нужны твои comeback'и.
Прости, Ирвин. Ты мне больше не нужен.

А Басист цветет и пахнет. Цветет – еще под вопросом, а вот пахнет, м-м-м-м…
Я вроде уже упоминала о том, что некоторые люди имеют ярко выраженный «свой» запах. Не все. Только некоторые.
Ирвин пах черемухой.
Котяра мягкостью, влюбленностью, подкаблучностью и ненужностью. И странное дело: когда я увидела его впервые, одна из самых первых моих фраз была: «Ты пахнешь именно так, как я себе и представляла».
С Ильей, к сожалению, я не контактировала так близко, чтобы этот запах уловить. К тому же он почти всегда был закован в латы рубашек и пиджаков, что определенно мешает запаховосприятию. Но из ранних воспоминаний мне навевает почему-то… хм, невыразимой печалью и нежностью. Именно так я бы могла назвать запах, ассоциирующийся у меня с ним.
А Басист пахнет чем-то острым, свежим, немного резким, но неизменно приятным. Его одеколон, на мой взгляд, немного мягкий для него, он слегка сглаживает эти его «острые углы», но все равно любой одеколон на нем начинает пахнуть все тем же Басистом.
А сегодня тепло, особо ароматные личности запахли сильнее, потому что из уютных джемперов перебрались в футболки. А так как открытая площадь кожи увеличилась, следовательно, и запах – тоже.
Кстати, о запахах. Наконец-то, заканчиваются мои духи, которые так нравились Ирвину. Я их, пожалуй, разлюбила – слишком приторные и сладкие для меня.

Сбежать пораньше удалось. Грызу зеленое яблоко и уже хочу домой.



Заранее знаю, что скажет или просто подумает Снег, глядя на эту фотографию: "Обожаю этот город". И сегодня я жутко солидарна со старым нефорьем.