Утром взяла тему для статьи на научную конференцию у Бэтмена. Она была рада. Ну, почему? Вокруг куча умных детей, но почему все преподы тянут из стороны в сторону именно меня? Вчера Седер довольно открыто меня окучивал, но я его осадила, мол, я подумаю, помня об обещании Бэтмена, что те, кто выступают от нее на конференции, имеют у нее приоритет, а Седер – уж извините! – расстается с нами после этого семестра.
Тема получилась что-то вроде гендерного аспекта трудоустройства в России. Если вкратце, то статья о том, почему на работу берут лучше парней, чем девушек. Короче, дискриминация по половому признаку. И знаковым фактом оказалось, что делать и защищать эту работу мы будем с Басистом. (Парень + девушка).
Антон тоже сразу захотел у Бэтмена, хотя собирался у Седера, его привлекла идея делать работу с кем-нибудь. Она его отговаривала.
- Я тут подумал: а что, если вдруг мы с тобой будем делать, и потом ты меня – рраз! – и подведешь?
Я аж задохнулась от возмущения, смеха и абсурдности такой ситуации, а он между тем продолжал:
- Выхожу я, значит, на конференции, и так – опана! – вместо статьи – пустые листы. А-а-а! Меня подставили!
Были у него. Он сидел на диване, наигрывая на басу, а я доделывала его практику. С работы пришла его мама, сразу на кухне зашкворчал чайник, замяукала кошка, требуя еды, потом она заглянула к нам:
- Ты что тут расселся? Катя за тебя все делает, а ты даже не вникаешь?
- Мам, там все равно все так сложно, что я просто ничего не понимаю…
И продолжает играть, оглушительно выстукивая что-то слэпом. Мама понадрывалась еще немного, потом увидела, что общается со стеной и ушла. Я тихо заметила Басисту:
- Везет тебе…
- Везет? – он сделал такое лицо, что если не я самый счастливый человек на земле, то, по крайней мере, мне везет куда больше самого Басиста. – Почему?
- Ты с мамой живешь…
- Тебя давно так не пилили что ли?
- Не-ет, - смеюсь. – Просто она пришла с работы, ты сидишь тут играешь на гитаре или делаешь уроки, а она там на кухне что-нибудь готовит, а потом: «Басист, иди кушать!» - разве не здорово?
Он не находил в этом ничего здорового. Просто люди никогда не понимают своего счастья, пока не лишатся этой хрупкой субстанции.
Шли домой – он меня провожал. На улице потеплело, снег идет. Тихонько тяну:
- Снег!..
- Как романти… кха-кха-кха… – подавился снегом.
Идем по бульварчику, соединяющему его и мой дом. Кругом заснеженные кусты. Он наклоняется к самому моему уху:
- Эта история про маленькую-маленькую девочку, которая шла по тихой улочке, не зная, что рядом с ней вышагивает некий рассказчик…
Иду дальше.
- Она шла и шла, но ничего не происходило. Тогда было решено искусственно создать некий фактор, нарушающий спокойствие, например, ужасный, сбивающий с ног ВЕТЕР! – он всем телом начал вытеснять меня с тротуара на обочину, спихивая в сугроб.
Я, вереща и смеясь, перебирала ножками в надежде не свалиться-таки в снег.
- А потом, под влиянием жуткого ветра, появился не менее жуткий нечеловеческий смех!
Это у меня истерика, я хватаю ртом холодный воздух и выдавливаю:
- Вот ведь дурак!
Потом он играл в человека-троллейбуса – «Следующая остановка – Катин дом».
Около моего дома в свежем только выпавшем снеге оставила следы проезжавшая машина, он шоркал эти следы ногой, проговаривая:
- Ну во-от, теперь эта машина никогда не найдет дороги назад…
В общем, было весело, впрочем, как и всегда рядом с ним.
Сегодня надо привести в человеческий вид курсовую, завтра сверить ответы практики Басиста с тренажером Седера, вечером распечатать, а в четверг собрать ее на пружинку в редакционном. Выучить и сдать в понедельник. Вот такие планы.