Здоровья крепкого желаю, Успехов каждый день во всём, Чтоб горя знать вам не случалось, Светло и радостно жилось. И всё о чём мечталось, Всё обязательно сбылось!
Итак, сегодня я буду много говорить о том, как меня поздравляли люди добрые, поэтому приготовьтесь, будет огромный пост со слезами умиления. Ну, первым был Рыжий в 0:01. Ожидаемо - у него марафон, быстрее всех поздравлять с днями рождения. Следом блогеры. Очень, прямо до глубины души растрогал мой ершистый Atsumeto. Знаете, что он пожелал? "Чтобы хорошо спала, выспалась и побаловала себя чем-нибудь не особо преступным.)" Когда последовал вопрос, чем порадовать, был ответ: "Что-нибудь сладкое к чаю и Басисту от души дать подзатыльник?". У меня сразу случился неконтролируемый слезопоток. А он знай себе мурлыкал... Такие тонко чувствующие юноши нынче пошли! По сравнению с прошлым годом, а прошлый год я считала одним из самых продуктивных, в этом меня просто все залюбили практически до потери пульса. Поздравляющих было столько... ребят, я всех помню, всем безумно благодарна. Даже самые простые слова были для меня невероятно важны и нужны, потому что я видела, что идут они от сердца и с частичкой любви. Писал Собкор, Мишкин друг, поздравляла группа, поздравляла Кварта… Блогеры вообще выделились все. Народ, я вас всех очень-очень люблю! Вы делаете мою жизнь не просто не лишенной смысла и терпимой, а очень даже радужной и счастливой. Спасибо вам.
Это не совсем мой день рождения. Именины. Но для меня они пожалуй даже важнее, чем официальный день рождения. Поэтому если кого-то ввела в заблуждение, извините. А Басист нет-нет. Он мне так и сказал, не скрывая раздражения: "Ну, что ты выдумываешь? Ты же знаешь, как я к этому отношусь!" Знаю, ему кажется, что я придумала лишний повод привлечь внимание. И ему совсем не понять, что для меня значит этот день.
А вот и с днём Рождения! Катя, с днюхой тебя! Чтоб тебе вообще, растудыть и блинчик со вкусняшками! Расти большая-пребольшая, добрая-хорошая! Плюсов тебе, няшек в карму и всего остального!
Ах да, в рамках предыдущей записи хочу кое-что объяснить. У меня появилось слово паразит. Точнее не только у меня, а у нас с Маньячонком и не совсем слово, а целая фраза. "Как это мило!" Эти три слова теперь употребляются везде и всегда. Хоть при виде щеночка, хоть при просмотре третьесортной "Конуры", касательно прелестного вида тамошней невесты. Кто смотрел, тот поймет. Это универсальная фраза! Сарказм, радость, раздражение, юмор, уныние, презрение, насмешку, умиление, игривость - она может выразить все! Только если в реале этот диапазон распознается по моей моське, то здесь в дайрах уже нужно следить за контекстом. Поэтому привыкаем и не ругаем меня за ее применение.Я вас всех лю! И это чертовски мило! =)
До))) фразы - Синонимы блин)) Главное в этом деле такая коварно-милая ухмылочка и приподнятая бровь) А ведь согласись - применимо везде и по любому поводу! Вышло солнышко - как это мило/какая прелесть! Кто-то ляпнулся на лестнице и теперь валяется попой к верху - как это мило/какая прелесть Препод зажлобился и поставил пару - как это мило/какая прелесть И прочее, и прочее, и прочее...
Три дня я гналась за вами, чтобы сказать вам, как вы мне безразличны! (с) Ха-ха-ха, это точно про меня и Ирвина… У него сегодня день рождения. И я вообще не хотела его поздравлять. Ну, вот вообще. А Басист – зараза старая! – позвонил Ирвину и говорит: «Ты в корпусе? Никуда не уходи, мы идем тебя поздравить», я даже вякнуть не успела, как уже обнимала опешившего Ирвина. Да не говорите, сама от себя не ожидала… Лиловые сумерки затопили заоконное пространство, пока мы слушали не такую уж и скучную лекцию по финансам и кредиту. Четвертая пара, время полседьмого – ну, почему я так обожаю вторники? Я ведь действительно невыносимо их люблю! Вторники – это целая жизнь. А после учебы я зашла к Рыжему с Тезкой. Мне нужно было отдать им деньги, я боялась, что Тезка уставшая и не захочет меня видеть, но Рыжий меня обрадовал: «Тезка пригласила тебя на чай». Мне захотелось просто запрыгать от радости, вопя: «Меня?!». Чай был потрясным. Сначала сладким и с лимоном, потом несладким и с лимоном, и с конфетами и с сушеными бананами и с вялеными ананасами… Я даже ужинать не стала. Напилась чаю. Мы с Тезкой болтали. Вернее, болтала я. О книгах в основном. А Тезка слушала и восхищалась. Это было то, что нужно. Чтобы меня вот так подержали в том, что меня задевает, нравится, западает в душу. И слушали мои горячечные бредни. Я глядела на нее, в ее глазах читалось неподдельное восхищение и интерес. Как-то раз, кажется, Рыжий передал мне ее слова, что-то вроде: «Она такая классная…». Я помню, тогда очень удивилась. Но польщена была в самое сердце и навсегда. Какая ирония – капитана Лесть обезоружили такой неприкрытой лестью… После этого визита в груди разлилось огромное приятное чувство уюта. Которое теперь оттуда и поганой метлой не выгнать.
А я сегодня первый раз водила машину. Это было круто. Я совсем не ожидала от себя. Я не то, что ни разу не сидела за рулем, я и в машине-то ездила раза три в жизни… То, что на тренажере у меня получалось неплохо, я не брала в расчет – настоящая машина это нечто совершенно другое. Но выходило у меня, кажется, неплохо. Инструктора звали Миша (не путайте с моим старшим братом Мишкой). Он был простужен, как и все вокруг меня в последнее время. Ах, как я рулила, как рулила!.. Если бы это жалкое зрелище увидел мой Инструктор по тренажерам, он бы мне руки с корнем вырвал, честное слово! Кстати, Инструктор Миша оказался очень молодым. И постоянно мне выкал. А я стеснялась ему сказать, что ко мне можно и на «ты»… А потом меня подвезли до дома. Это было прекрасно. И похвалили в конце, да.
Мне приснился мальчик, в которого я была влюблена в школе. Безответно, конечно. Будто мы в танцклассе, танцоры разбрелись по углам, отдыхают. Мы с ним разговариваем прямо в середине зала. - …как вальс, знаешь? Я киваю и делаю несколько вальсовых движений. - Да-да-да! – оживляется он. – Очень похоже получилось. А румбу умеешь? Он резко отставляет ногу в сторону и плавно двигает бедрами. - Иди сюда! – командует он. Обхватывает меня за талию, мы танцуем пока медленно, я смотрю за его ногами. – Здесь разойтись, но руку мою не отпускаешь… У тебя здорово получается, где ты раньше была? Сколько дней потеряно, Их вернуть нельзя, их вернуть нельзя. Падала листва и метель мела, Где же ты была?..
Патрисия Корнуолл. «Джек-Потрошитель». Меня всегда очень интересовал этот персонаж, человек, убийца. Столько версий, предположений и никто так и не приблизился к разгадке тайны этих убийств. Я где-то читала прежде, что жестокость Потрошителя слишком преувеличена и на деле он убил всего-то человек пять-семь. В этой книге делаются резонные предположения о личности Джека, о его жизни, его психологических травмах и примерном количестве его жертв. Их не пять и не семь. Жертвы исчисляются десятками, по самым малым подсчетам их было сорок. Причем, не все жертвы были опустившимися проститутками, это были дети, девочки и мальчики семи-восьми лет, актрисы мюзик-холлов, ухоженные и неопознанные, потому что находили только отдельные части их тел: руки, ноги, торсы. Книга больше документальная, чем художественная, в ней много размышлений о психологии, устройстве Англии конца XIX века, судебной экспертизе того времени. В целом теория показалась мне правдоподобной – предположить, что Потрошитель – некий художник, Уолтер Сикерт, достаточно известный в Англии в те времена. Делается очень детальное обоснование, причем, предположение остается предположением, и во время повествования Сикерт остается Сикертом, а Потрошитель – Потрошителем, как бы давая возможность читателю при желании и не поддерживать эту теорию. Расписывается детство Сикерта, его неприятный врожденный недуг, полнейшая несостоятельность как мужчины и в итоге – озлобленность, бесчувственность, неумение сострадать, но искусное актерское и художественное мастерство. На протяжении всех убийств в полицию Скотланд-Ярда регулярно приходят письма, подписанные Потрошителем, в которых он всячески издевается и высмеивает полицейских. Джек был слишком умен для полиции тех времен, поэтому был уверен, что его никогда не поймают. Выдержки из его писем просто поразили меня. «Я не мясник, не иудей И не заезжий шкипер, Но любящий и верный друг, Навек ваш, Потрошитель». «Поймайте меня, если сможете». «Это милая веселая шутка». «В этом танце веду я». «С любовью, Джек Потрошитель». «Пишу, чтобы дать вам хотя бы незначительную зацепку». «Я сказал ей, что я — Джек Потрошитель, и снял шляпу». «Мне удалось обвести вокруг пальца целую кучу полицейских». «Прощаюсь с вами, Потрошитель и большой хитрец». «Как это славно — снова заставить встряхнуться милого старого шефа». «Может быть, вы вспомните меня, если напряжетесь и немного подумаете. Ха-ха». «Будьте добры послать туда несколько самых умных полицейских». «Полиция каждый день проходит мимо меня, а я спокойно отправляю вам это письмо». «Они выглядят такими умными, когда говорят, что напали на след». «Почему я вчера прошел мимо полицейского, и он меня не заметил?» «Вы до сих пор не поймали меня и никогда не поймаете. Ха! Ха!». Я даже процитировала несколько Басисту, на что он сказал: - А шефу полиции надо было написать Джеку в ответ: «Ты все еще не убил мою любимую проститутку, ха-ха!»… Убийства происходили в неблагополучном районе бедняков – Ист-Энде, и убийцу искали там же. Но Сикерт был элитой, никто не мог даже предположить, чтобы достопочтенный джентльмен хотя бы раз бывал в таких местах. Атмосфера убийств, темных улиц, зловонного смога, туманного Лондона описывается так ярко, что я невольно, идя с электрички, домой по темну, ощущаю себя заблудившейся в трущобах Ист-Энда. Темные фигуры, движущиеся мне навстречу, представляются «несчастными», ищущими способ добыть себе пару пенни или даже шиллинг, чтобы оплатить ночь в ночлежке. Редкие фонари тускло освещают небольшие участки мостовых, где-то далеко, в двух кварталах отсюда слышны шаги констебля, патрулирующего ночные улицы. А из огромной черной тени на меня внимательно смотрят глаза великолепного актера и художника с черным блестящим саквояжем, в котором он хранит грим, сменную одежду, перчатки и ножи…
Кстати, художник Уолтер Сикерт не вымышленный персонаж. Он действительно был художником и его картины очень мрачны. Есть даже несколько с намеками на Потрошителя, например "Спальня Джека-Потрошителя", где он изобразил свою комнату, или "Убийца из Кемден-тауна". Вот она.
Мишка заходит домой, протягивая мне банку сгущенки, за которой бегал в магазин: - В подъезде в кои-то веки убрали весь мусор и помыли полы. А уж лампочки над нашей дверью лет тринадцать точно не было. Ох, не к добру все это… Жутко, но его слова словно оказались пророческими: этажом выше на лестничном пролете стоит молодой человек. Не проходит и часа, как он уже лежит на нашем этаже со сломанной шеей. «Скорую» вызывать было уже некому, поэтому в подъезде на весь день поселилась полиция.
Интернет дома я так и не могу починить, а посему вам придется потерпеть мои изливания за выходные друг за дружкой. Прежде всего, всем здравствуйте, я соскучилась!
Сочинения для газеты, о которых просила моя любимая преподавательница, назовем ее ЛайкЮ, причину объясню позже, были готовы. Я написала все очень емко, сжато и кратко, а вот Басист не поскупился на эпитеты и метафоры – его сочинение заняло ни много, ни мало пять машинописных листов (у меня один). Я носилась между корпусами как подорванная, сначала к Ирвину в главный корпус, распечатать эти самые сочинения, потом в деканат, отдать аттестейшн, а потом в самый дальний корпус, где у меня должны были быть лекции. К контрольной по рынку ценных бумаг я не готовилась, почкой чуя, что ее не будет. И была права. К нам приезжал какой-то политикан и агитировал за Единую Россию, развез свой доклад на целую лекцию. Простывший Басист откровенно спал, время от времени его потряхивало, да и вообще он мало походил на работоспособного человека. - Ты как так умудрился? – печально интересуюсь я. - Да я сглупил… - В смысле? - На снег ходил… Я обмираю. Выдыхаю только: «Ну, даешь…». Это у них в тренажерном зале моцион – ходить по снегу. Но он же взрослый человек и должен понимать, что горло у него гнилое, да и вообще все эти дела постепенно делаются. Басист извинился перед преподавателями и ушел сопливить в другом месте. Я осталась. В аудиториях было уныло и холодно. Еще одну лекцию мы проболтались, потом пришла ЛайкЮ, осведомилась насчет презентаций, докладов. Спросила у меня: - А вам Басист ничего не передавал? – Я киваю, улыбаясь. – А вы? - У меня тоже все готово. - Хорошо, подойдете на перерыве. Полсеминара я просидела, уткнувший в читалку, даже не пытаясь слушать. А потом подошла к преподавательнице, села возле нее и отдала сочинения. Она первым делом пробежалась по моему, с улыбкой замечая, что «никогда бы не подумала, что вы предпочитаете сидячий образ жизни…». Я засмеялась: - Я только выгляжу так, будто у меня шило в одном месте, а на самом деле я очень ленивая. И понеслось. Она спрашивала, я говорила. Причем такие вещи, которые первому встречному никогда бы не рассказала. Она мне сразу понравилась. Еще когда мы впервые встретились на студенческой конференции, на которой я выступала с докладом, готовила меня Бэтмен. А потом выяснилось, что ЛайкЮ будет вести у нас семинары по финансам и кредиту. Она улыбалась. Она всегда улыбалась, но она могла быть и очень строгой – аж кровь стыла в жилах. И потому одногруппники твердили мне: «Не верь ей, не люби ее». Но я не могу. Она мне нравится. Поэтому мы болтали и болтали. Перерыв давно закончился, а мы все не могли остановиться. Дети скучали и ныли, ЛайкЮ заговорщицки подмигнула мне: - Мы их сейчас отпустим и поболтаем еще. Ради приличия послушали еще один доклад, во время которого она прочитала сочинение Басиста. Группу отпустили. Я все говорила и говорила. Она вставляла замечания и чаще всего это было: - Вы прямо как обо мне говорите, все про меня! – оттого и Like You, теперь вы понимаете? Она говорила о себе, о своей ненависти. У нее очень рано умерла мама, она была старшей из всех детей. Отец начал водить каких-то баб легкого поведения прямо домой, она его жутко ненавидела и не хотела, чтобы ее младшие братья видели такой пример, поэтому вся ее юность была пропитана этой ненавистью. Но глядя на нее невозможно представить, чтобы этот человек мог ненавидеть. Вспылить, рассердиться – да, но ненавидеть? Я тоже рассказывала об отце, о школе, о друзьях, об университете. А потом: - А с личной жизнью как? - Никак, - улыбаюсь я. - Как, вообще? - Ну да. Знаете, моя мама уверена, что все к лучшему: я влюблена в Басиста, он в меня – нет и все отлично, мне хватает того, что я просто могу быть с ним рядом и больше мне никто не нужен. - А говорят дружбы между мужчиной и женщиной не существует. - Конечно, не существует. Это всегда влюбленность с одной из сторон. А между тем в аудиторию начали набираться студенты из другой группы. Они поглядывали на нас с подозрением – мы уже разошлись не на шутку: смех, жестикуляция, интонации – мы уже не были студентом и преподавателем. - И тогда мама мне сказала… - Какая у вас мудрая мама… - Да, мама у меня замечательная. У меня никогда никого не было ближе нее и старшего брата, потому что она с самого детства внушала нам обоим, что мы всегда должны друг друга поддерживать. Кому-то из студентов надоело сидеть просто так: - Мы начнем когда-нибудь? - Да-да, конечно, - отвлекается ЛайкЮ. – Прошу докладчика к кафедре. – Поворачивается ко мне, - а мы поболтаем в коридоре. Я говорила об Илье, о друзьях, о настороженном отношении к Басисту, и что сейчас все как-то неуловимо поменялось. - Я не ожидала от него такой поддержки… - Но почему? Вам так много людей в жизни попадалось плохих? - Да не знаю… нет, наверное. Просто я сама себе была до такой степени противна, что представить как будет относиться ко мне другой человек, было несложно. - Как вы можете так говорить? Как вас вообще можно не любить? Я когда увидела вас на конференции, просто влюбилась с первого взгляда! Я смеюсь. - Сейчас я тоже гляжу на себя в зеркало и дурачусь: «Ну, чудо как хороша!», а тогда… Басист стал чем-то вроде спасательного круга. - Вы его очень сильно любите, - искать в ее словах вопросительную интонацию было тщетно, ее там просто не было. - Я… - я даже удивиться толком не успела. – Да, наверное. - А он вас не… то есть относится к вам как к другу. – Вымученно киваю. – Я читала его сочинение… - Вы тоже заметили? – перебиваю я. – Я думала, мне показалось, и я слишком преувеличиваю свое влияние на его жизнь. Я читала то, что он написал. Пять листов. Пять! Множество людей, знакомств, важных и не очень, я присутствовала при каждом его взлете и падении, поддерживала его во всем, первую песню писала с ним вместе, вместе мы с ним и название для группы придумывали и придавали ему глубинный смысл, но… Где я? В его рассказе о своей жизни меня просто нет. Ни одного слова. Никто. Ничтожество. - В общем, нам с вами надо обязательно попить чаю вместе! – заключает ЛайкЮ. - Обязательно, - улыбаюсь я. Мы прощаемся, и я спешу на курсы водителей – я и так уже очень опаздываю. К слову, на курсах я решила свой билет без ошибок. В отличие от вчерашних восьми…
Рыжий снова звал на ужин, но я не могу. Во-первых, завтра глобальная контрольная по рынку ценных бумаг, что уже по сути смерти подобно, а если еще учесть Мегеру Михайловну во главе всего этого… Во-вторых, сегодня нам с Басистом моя любимая преподавательница совершенно внезапно велела к завтрашнему дню написать сочинение о нашей внеучебной деятельности. Это наверняка напечатают в газете. И спасет мое сочинение отнюдь не моя занятость всякими интересностями, а конечно мой эпистолярный жанр… Самое обидное, что написать это сочинение хочется. Но над этим нужно подумать. А в-третьих, меня сегодня ругали. Очень-очень. И мне стыдно просто до коленкосведения. Я знаю, что я много прогуливаю курсы по вождению, я знаю, что я почти ничего не знаю, а мне еще пообещали, что завтра меня будут гонять по всем темам прямо у всех на обозрении… Позор. Поэтому мне сегодня надо хотя бы на пару раз прорешать все билеты.
В придачу ко всему мой доклад с презентацией не произвели вообще никакого впечатления. И это меня очень задело. Ну, конечно, кому интересен Брайан Эпштейн? А когда аудитория услышала фразу: «В некоторых источниках говорится, что он был гомосексуалистом…», доклад вообще перестал восприниматься нормально. И к тому же меня саму тема очень интересовала, поэтому я конечно волновалась. И все запорола.
P.S. Мне просто показалось или Ирвин снова принялся меня окучивать?
А после учебы меня пригласили на ужин. Рыжий, конечно. Это были вкуснейшие спагетти с фаршем в соусе. Здесь меня сроду так не кормили. Я даже почти прослезилась и попросила добавки. Ни стыда, ни совести. И вообще, славно посидели. Нужно делать кучу вещей к завтрашней презентации. У меня еще вообще ничего не готово. Спасибо Рыжему, я очень растрогана.
P.S. Хочу посмотреть "Десять причин моей ненависти". Старый любимый фильм. И Хит Леджер там такой молодой, а главное живой.
@музыка:
Salt-N-Pepa - Push It (OST 10 Things I hate about you)
- Джоулин, Джоули-ин, Джоулин, Джоули-и-и-ин… - тоненько тянул Басист. - Кто поет эту песню, - прищуриваюсь я. У нас есть такая подколка: после того, как он называет исполнителя, я говорю: «Вот он пускай и поет». Обычно он так мне делает. Я надуваюсь, но молчу. А сегодня он окинул меня тяжелым взглядом и хмуро сказал: - Ты представляешь, что я чуть было тебе только что не сказал? Я рассердилась: - А ты никогда не думал, почему, когда ты мне так говоришь, я ни разу не хотела тебе этого сказать, а просто молчала? Он примирительно улыбнулся и сказал: - Ты сегодня такая нарядная… Я поджимаю губы. Как кошка – сначала кусает, потом зализывает. И слово-то какое выбрал, детский сад, штаны на лямках. Не красивая, не хорошо выглядишь, а нарядная. Кошмар. А дело все было в блестящих серых тенях у меня на глазах. Басист видит, что я все еще сержусь и говорит, что это Санта брызнул мне в глаза волшебным газовым баллончиком с блестками, когда я к нему приставала с подарками на Рождество. Я оттаиваю и улыбаюсь. - …Какие у тебя на шее крутые медиаторы, - поет он на перерыве. Я прослеживаю траекторию его взгляда – ну, конечно, вырез моей блузки. И пусть в этом самом вырезе нет совершенно ничего интересного, я укоризненно шлепаю его по коленке. А он весело смеется смехом мальчишки, которого застукали за чем-то постыдным.
Стою у окна на кухне, ем холодные пельмени из судка. Из дома привезла. Из открытой форточки мне на голые коленки дует Зима, под фонарем уже второй день снежинки, которым я не рада – чем больше выпадет снега, тем дольше он будет таять. Я хочу Весну. Но снега у нас всегда много и рассчитывать на что-то другое в этот раз – наивно и глупо. Темно. Фонари освещают небольшие пятачки под собой, у соседнего дома, где обитают Тезка с Рыжим, стоит человек: то ли прогуливает собаку, то ли хочет покричать кого-нибудь, чтобы ему открыли подъездную дверь… Лекции по управлению качеством мы слушаем с пятым курсом. Там есть мальчик с ДЦП, он очень плохо ходит, всегда с тросточкой и всегда один. Я даже не знаю, как его зовут. Но здороваюсь с ним регулярно. И улыбаюсь. Очень улыбаюсь. Не знаю. Со мной, наверное, что-нибудь не так. Все слушают лекцию, я оборачиваюсь на мальчика, он медленно вращает в руках трость, внимательно рассматривая ручку, как будто в жизни не видел ничего интереснее. На все мои нападки он лишь смущенно кивает и все. Возможно, он думает, что я над ним смеюсь, но на самом деле я просто хочу подарить ему хоть немного тепла. Уверена, он повидал в своей жизни много всего плохого - жесткость, насмешки, но все равно у всех людей должны быть друзья, а у него почему-то никого нет. Я, конечно, не напрашиваюсь, да и вообще, я наверняка сделаю только хуже, как всегда. Поэтому я просто улыбаюсь, кричу ему: «Привет!» и машу рукой. Зная, что ни он, ни я не знаем имен друг друга. И вряд ли узнаем.
С танцев отпросилась на ближайшие месяца два-три, а это же целых четыре часа рабочего времени в неделю и не такой уставший трупик в понедельник и среду по вечерам. Так что теперь со спокойной совестью можно прорешивать экзаменационные билеты по ПДД, писать дальше свою курсовую, читать и учить финский, переводить песни, рисовать… размечталась. Кстати, дело номер раз на ближайшее время – заплатить за курс финского и приступить к зубрежке. А то я уже начинаю скучать по Герману – пакет бесплатных занятий закончился, я скоро уже забуду все, что знала. Басист с утра успел уже поцапаться с отчимом, поэтому сегодня был сердит на весь мир и кусался. А я готовлюсь к презентации в среду. Завтра с утра запланирована уборка в комнате. Ура.
Я все-таки не выдержала и ранним воскресным утром сбежала домой. Накануне я очень неосторожно ляпнула Снегу, что хочу домой, он расстроился: «Тебе со мной так плохо?», я сказала, что скучаю по маме. А он только понимающе кивнул. Да и вообще коротать выходные одной в чужом городе, без копейки в кармане и с дохлой мышью в холодильнике очень печально. Вечером я позвонила маме, она тоже скучала невероятно. К тому же она собиралась на день рождения к подруге, и нас с Мишкой тоже пригласили. А не поесть торта за просто так – ну, кощунство же! Поэтому я проснулась ни свет, ни заря, покидала вещи в сумку и дернула на электричку. И через час уже шагала по знакомым улочкам. Дома, конечно же, никого. И интернет не работает. Я звоню в службу поддержки, со мной мило разговаривает специалист, а потом переключает на тех. отдел. Голос из тех. отдела меня порадовал несказанно. Создавалось ощущение, что на том конце провода маньяк со стажем, половину я вообще не могла разобрать, поэтому совсем по-дурацки постоянно переспрашивала. А потом поняла – у человека, который со мной разговаривает явно простуда. Жуткий насморк, наждачное горло и все остальное в придачу – он явно только что где-то ее подцепил и весь такой из себя «свежак»… мне его стало очень жалко. Захотелось отпустить с работы и напоить чем-нибудь горячим, с медом. Кстати, выяснилось, что тех. отдел там вовсе ни при чем, просто нам без спросу сменили номер телефона и интернет естественно утек в неизвестном направлении. Попрощавшись с несчастным оператором, я завершила: - Выздоравливайте! Он засмеялся и прохрипел свое «спасибо». Надеюсь, у него есть кто-нибудь, кто о нем позаботится.
С утра по известному маршруту – на вождение. От Инструктора как всегда приятно пахло одеколоном, он был улыбчивым и замечательным, немного язвительным, но только самую малость. А потом я отправилась к Снегу Вячеславовичу. Мы писали курсовую. Да-да, я заставляю всех делать ее вместе со мной. Он поделился со мной своим Вай-Фаем, и мы посчитали основные средства и амортизацию, потом немного вычислений. Снег, оказывается, отличный помощник в этом нелегком деле – не в пример Басисту – он пристально следил, чтобы я не очень отвлекалась и делала работу. И ни разу не сказал, чтобы я не отвлекала его, хотя он был занят жутко трудоемким делом, готовился к предстоящей игре. Не помню точно, что там конкретно было, поэтому не буду обманывать своих ПоЧитателей. А потом за нами заехали некие Прихлоп и Нитро. Нитро, кстати сказать, понравился очень. Они подкинули меня до дома и поехали по своим делам. А в городе идет снег! Нет, не тот, что с сигаретой в зубах. А мелкий, из тучи. От Снега я всегда выхожу like ashtray girl – да простит меня Кварта, она не выносит сигаретный дым. Я, признаться, тоже, но Снег умолял не ругаться и позволить ему курить. Помню, как я, когда он еще работал в Снежном магазине, таскала его курить каждые пять минут…
Больше всего на свете мне сейчас хотелось бы просидеть у Рыжего до самой ночи. Но это совсем не вариант. Потому как Рыжий попросил меня не ехать на выходные домой к своим, и сам отчислился. Так что я не видела его уже давно. А посему скучаю и навязываюсь в гости то к Басисту, то вот теперь к Снегу.
P.S. А Прихлоп был похож на Сергея Роста. И смешной такой же. Его все подрезали и подрезали, а он смешно ругался и делал очень нехорошие вещи с другими участниками дорожного движения. Короче, тоже подрезал.